-Вот. Забирай, - Иль сунула Миньке в руки хнычущий сверток и отвернулась, натягивая на худенькие плечи сползшую шаль, - И проваливай, будь добр...
-Иль...
-Проваливай! - девушка нервно закусила губу и прикрыла глаза, едва сдержав всхлип.
Фортрейн не двинулся с места, не мигая смотря соколице в спину, и как-то опасливо держал на чуть протянутых вперед руках спеленатого ребенка, о котором он даже не подозревал. Иль тяжело вздохнула, так же тяжело поднялись и опустились плечи, и девушка решительно вернулась в портновскую лавку, с силой хлопнув дверью. Деревянная рассохшаяся вывеска с аккуратно нарисованными на ней иглой и наперстком противно скрипнула, покачнувшись, и установилась относительная тишина, хотя какая тишина может быть в городе...
Рыцарь растерянно поглядел на дочь, сосредоточенно сопевшую в кульке из вышитых пеленок, и неловко прижал ее к себе. Стоящая рядом кобылка фыркнула и ткнулась теплым носом хозяину в плечо, мол, чего стоим то, нас дома ждут. Парень осторожно взобрался в седло и, правя одной рукой, развернулся, поехав вниз по улице, аккурат к воротам.
Взгляд то и дело возвращался к спящей дочери.
Такая маленькая, а уже хмурится.
Прошел почти год с того момента, как соколица его покинула. О причинах он до сих пор гадал, но так и не смог определить верную.
Взглянув на серый горизонт, затянутый снежными тучами, Фортрейн покрепче прижал ребенка к груди, укутав сверток полой плаща. В Вартбург нужно было успеть до вечера.

читать дальшеМинька уже было размахнулся мечом, чтобы срубить кровожадной страховидле голову, как что-то прыгнуло ему на живот, повалив на землю, и довольно хихикнуло. Страховидла растворилась в воздухе, меч тоже, явив сонно щурящемуся рыцарю расплывшуюся в улыбке дочь.
-Эли, - Фортрейн выдохнул, совершенно не препятствуя векам закрыться, и вслепую поймал маленькие ладошки, уже потянувшиеся было его пощекотать, - Чертенок, и чего тебе не спится?
В том, что ребенок действительно его, а не чей-то чужой, не приходилось сомневаться - Эльвия была весьма похожа на Меинхарда чертами лица, а вот глаза, голубые, с задорными искорками, достались ей от покинувшей Вартбург соколицы.
-Все на свете проспишь, - серьезно заметила девочка, высвобождая пальчики из отцовской ладони и выуживая с подушки прядь длинных волос. Скрутив их на манер жгута, Эли приладила волосы у рыцаря под носом - получились распушившиеся длинные усы. Девочка рассмеялась и, скатившись на бок, клубочком устроилась рядом с отцом.
Минька убрал волосы с лица и одной рукой приобнял дочь. Не будь ее, кем бы он сейчас был, да и был бы в живых? Вряд ли.

Первые месяцы слились во что-то единое взбалмошно-невыспавшееся для мало приспособленного к уходу за маленькими детьми мужчины, пытающегося еще и тренировки не пропускать и вести орденскую документацию, о выездах за пределы замковой территории вообще пришлось забыть, правда Фортрейн продолжал надеяться, что это скоро выправится, и все станет прежним, только рядом будет маленький соколенок Эли. Помнится, едва увидев вернувшегося из внезапной поездки в город рыцаря, магистр красноречиво округлил глаза и закашлялся и, кажется, ничего не смог сказать, Минька только вздохнул и утопал к себе, в который раз прогоняя в голове список необходимых теперь вещей и тех людей, которых можно будет иногда просить помочь. Маленькая Эльвия очень скоро стала любимицей служанок, и проблем с присмотром за ребенком вовсе не стало. Вот только мать рыцаря в своих письмах неоднократно упоминала, что "сборище небритых мужиков с мечами - не лучший дом для девочки", и призывала одуматься, пока не поздно. Покидать рыцарство не хотелось, покидать дочь - тоже, поэтому Меинхард оставил все как есть, продолжая сонным привидением слоняться по замку в относительно свободное время, чтобы успеть сделать все запланированное на день.
С тех пор прошло шесть лет. Иль не вернулась, а рядом был расправляющий маленькие крылья соколенок, требующий любви и заботы.

-Пап! - Эли вывернулась из-под обнимающей ее руки и снова уселась отцу на живот, - Ты что, снова спишь? А косички?
Рыцарь шутя взлохматил дочери волосы и улыбнулся.
-Будут тебе косички, - Фортрейн сполз с кровати, держа дочь на руках, и, усадив ее на табурет, вооружился деревянным гребнем и ярко-синими лентами.
-Красивые? - как и всегда уточнила Эли.
-Конечно. Ну, не вертись!
Эльвия хихикнула и, сложив ладошки на колени, попыталась выдать себя за благовоспитанную девицу. В этот раз почти удалось.
-Все, готово, - Минька перевязал заплетенные косы бантами, - А теперь беги собираться к завтраку, а то нас никто ждать не будет.
-Так это же ты долго валялся! - Эльвия вскочила на табуретку, легонько чмокнула отца в щеку, и, спрыгнув, унеслась в свою комнатку, - Спасибо, папочка!
-Постреленок...
Еще, небось, скоро начнет просить лошадку и настоящий меч, ну или лук. Лучше лук. Безопаснее.
Меинхард накинул на рубаху гербовую котту, затянул на поясе ремень и привычным движением собрал волосы в хвост. Обычное утро.
Не удержавшись, рыцарь достал из-под кучи черновиков сложенный пополам листок, чтобы в бессчетный раз посмотреть на лицо Иль.
Почему...
-Пап, я все!
-Да, иду, солнышко, - сделав над собой усилие, парень положил листок так же под кучу бумаг. Какой смысл каждый раз тревожить старые раны, если все равно ничего не вернуть?
-Пап, а у меня коник будет? - спросила девочка, уже резво прыгая по ступенькам, тогда как Меинхард только успел закрыть дверь комнаты на ключ - пришлось в срочном порядке догонять.
Ну кто бы сомневался.
-Подрастешь - будет, - пообещал рыцарь, подхватывая Эли и усаживая себе на плечи, чем вызвал у дочери море восторга.
А потом пройдет время, Эли влюбится в какого-нибудь балбеса вроде меня и будет по нему страдать. Главное, чтобы история не закончилась так же.
Ну а пока можно носиться по замку, кидаться на магистра ("Дядя Айван!") или на капитана карателей ("Дядь Андре!"), клянчить коника и красивые железяки, не забывая при этом о новых платьях и лентах для волос, петь в расческу и криво вышивать окантовку для носового платка, и еще много чего. Как все это умещалось в маленькой девчонке - не понятно. Но, то ли еще будет, как говорится.